Поэзия Ефим Бершин Эпоха обреч¸нная моя * * * И когда это было — мне вспомнить уже не дано. <...> Но всплывают ночами, как кадры цветного кино, балагула, вес¸лый портной и безногий сапожник. <...> Три ошибки войны по ошибке оставлены жить в этом маленьком городе, там, где по воле Господней, вечным Жидом назначен был каждый расстрелянный жид, под стволом автомата встававший на край преисподней. <...> Три ошибки судьбы выпивали сперва по одной, бесконечный свой спор завершая едва ли не дракой. <...> Балагула — уздечкой, портняжьим лекалом — портной, а безногий сапожник сурово размахивал дратвой. <...> И на их пиджаках полыхали войной ордена за Берлин и Варшаву, за взятие рая и ада. <...> За безногую жизнь осушали стаканы до дна и за то, чтобы помнилось то, что и помнить не надо. <...> Три ошибки беды — рядовой государственный сор — как подбитые птицы, клевали субботнюю пайку и тянули вино, и тянули пустой разговор, и тянули, напившись, свою «тумбала-балалайку». <...> Зачем выплывают они из дал¸кой страны, нагоняя тоску и усталость, из забытых врем¸н, от которых остались одни головешки пожарищ, и даже страны не осталось. <...> На руинах страны догорел окровавленный век, что охотился так, как за дичью охотится лайка. <...> Автор нескольких книг стихов, документальной и художественной прозы. <...> Эпоха обреч¸нная моя * * * Марине Кудимовой Когда закончится гражданская война, нам будет явлена единственная милость — определить, чья большая вина в том, что случилось или не случилось. <...> Когда в лесах завоет тишина, а снайперы, уставшие по целям работать, выпьют горькую до дна, по рыночным закупленную ценам, когда воронки зарастут травой, и снова обрет¸тся чувство меры, останутся до новой Мировой последние минуты или метры. <...> Лесные звери выйдут из лесов, и Гамлет, ослепительный и л¸гкий, пойд¸т на бой за тени всех отцов, убитых и освистанных с гал¸рки. <...> И голубь принес¸т благую весть, запрятанную в гроздьях винограда, что жизнь не кончилась, что жизнь, конечно, есть не только на вершине <...>