Книжный развал Ольга Бугославская Полная остановка или полный вперед? <...> Можно его сфотографировать, вставить в рамку и повесить на стенку. <...> А можно попробовать вообще обойтись без ограничителей и руководящих идей. <...> Книга Татьяны Кузовлевой, вышедшая в ностальгической серии «Имена» нижегородского издательства «Деком», построена по принципу портретной галереи: каждая глава посвящена кому-то из известных ныне или в прошлом поэтов и других, как говорили раньше, деятелей культуры. <...> Воспоминания погружают нас в мир советской литературы, преимущественно официальной. <...> С ее специфической иерархией, разного рода писательскими заседаниями, собраниями и совещаниями, рестораном ЦДЛ, госпремиями, заметками в Литературке, рекомендациями в Союз писателей, председателями разных организаций и их служебными «Волгами»… Надо признать, что, по истечении времени, выглядит все это отчасти фантасмагорично, то и дело заставляя вспоминать булгаковский Массолит. <...> В книге эти реалии — нечто само Татьяна Кузовлева. <...> В книге упомянуты и признанные поэты на все времена — Окуджава, Ахмадуллина. <...> Просто советские поэты и литераторы, чьи имена и произведения давно не на слуху, например, Евгений Винокуров. <...> Те, кого с некоторых пор принято причислять к советскому официозу, — Михаил Светлов, Юлия Друнина, Римма Казакова. <...> И даже некоторые одиозные личности, как Владимир Луговской. <...> Столь разновеликие фигуры на одной доске — тоже принадлежность другого времени. <...> Взгляд Татьяны Кузовлевой на эпоху и людей мягкий, любящий, благодарный и, преимущественно, внеидеологический. <...> Писательница наблюдает жизнь, избегая роли судьи или адвоката. <...> Поэтому даже Владимир Луговской, автор печально известных строк, адресованных «врагам народа»: «К стенке подлецов! <...> К последней стенке!», предстает здесь не приспешником палачей, а трагической фигурой, несущей в себе фатальное противоречие и внутренний разлом. <...> Портрет Михаила Светлова составлен из личных <...>