Эхо Великой войны Тамара Кузнецова Печали и радости моего военного детства Моей героической маме Евдокии Иосифовне Кузнецовой (Федер) посвящается Старобин и Слуцк Первый день войны я помню очень хорошо. <...> Я сижу в дедушкином доме у окна на лавке и пытаюсь застегнуть пуговку на туфельке. <...> У меня не получается, мама наклоняется ко мне, и в это время я вижу в небе за окном низко летящий самолет и на нем непонятные мне, советскому ребенку, черные кресты, а не звезды. <...> Мама произносит слово «война», которое я хорошо знаю потому, что папа военный, а мы всегда в войне побеждаем. <...> Мой папа, Евгений Никитович Кузнецов, до 1939 года служил в Белорусском военном округе под Гомелем помощником командира танковой роты по технической части. <...> Тогда мама сожгла свой паспорт, пошла в немецкую комендатуру и сказала, что она из Воронежа, в Белорусссию приехала с ребенком на лето, ее удостоверение личности сгорело в доме, в котором мы останавливались в Слуцке, она хочет вернуться с дочерью домой и просит выдать ей пропуск или новое удостоверение. <...> Печали и радости моего военного детства было еще топать и топать, но они так уверовали в свою победу, что такой документ маме выдали. <...> Мы с мамой пешком пошли в Бобруйск, а дедушка с бабушкой и младшая мамина сестра Сима остались в Слуцке. <...> Иногда нас пускали в дом, но иногда приходилось спать в каком-нибудь сарае или на улице возле дороги. <...> Бобруйск Итак, мы движемся когда пешком, а когда повезет, на подводах. <...> Уже недалеко от Бобруйска нам встретились на дороге две тетки с корзинами. <...> В этом общежитии мама подружилась с тетей Ниной, у которой был семилетний сын Герка, они тоже были семьей военного. <...> Сообразительный Герка решил, что надо искать одежду в развалинах и просить милостыню у всех подряд. <...> Герка находил мою руку в пальто, и мы такой парой ходили по улицам Бобруйска, побирались. <...> Предприимчивый Герка как-то, не взяв меня с собой, бродил по развалинам и нашел полуразрушенный дом, где сохранились <...>