Поэзия Олеся Николаева Бог знает как * * * Сколько ж показал ты мне диковинок дикарских! <...> И вельмож с глазами жабы и с сердцами мухи, и рабов с клеймом на теле и серьгою в ухе. <...> Сколько ж зомби, вурдалаков в этаком бульоне в модных пиджаках и брюках и в одеколоне. <...> Но всего и всех чуднее звук один, как зуммер — он поет, что Бог не умер, Бог еще не умер… <...> В бездне, в водопаде, в ливне, в буре, в круговерти — молодой любви сильнее, крепче лютой смерти… <...> Здесь Он — в золотом и в красном, в голубом и в белом — Всей Своею страшной Кровью и Пречистым Телом. <...> Волк — занимается ли самоедством, лось — прыгает ли в огонь? <...> Только ты, тело, напролом против смысла прешь, Только ты, душа, против солнца встала, глядишь! <...> Автор 6 книг стихов, несколь ких книг прозы, многочисленных статей и эссе по православной этике и эстетике. <...> Бог знает как Кличет ли к себе саранчу спеющий виноград? <...> Призывает ли на себя град зрелая рожь? <...> Только ты, тело, — души своей супостат, Только ты, душа, печень свою клюешь! <...> Носит ли в себе гнев — соловей и зависть — пчелиный рой? <...> Только ты, тело, еще при жизни смерть кормишь собой! <...> Иль ветерстеклодув Воспроизвел в мозгу картины эти? <...> Без слез Почти и не заметишь, как цветисто Все нарядились в то, что Бог принес. <...> И каждый из гостей Кто что несет: кто музыку, кто птицу, Кто речь сумбурную, кто ураган страстей… <...> Зима Только сиди да слушай, и тебе принесут, что про Игольные Уши думает сам верблюд, где предрассветный кочет криком делает знак, что сам себе бормочет в темном углу Бедняк. <...> Тянет корявые руки в масляной тьме густой к словоохотливой щуке, к яблоньке золотой, к сказочному копытцу лучшей из антилоп. <...> Пусть же ему приснится клад и хрустальный гроб. <...> Бог знает как Принц на белом коне Носи колечко в ноздре, носи сережку в брови, имя пытай во сне. <...> Жди, жди большой чистой любви, принца на белом коне. <...> Жди, жди большой светлой любви принца на белом коне. <...> А встретит тебя полуночный тать, наступая в грязь, скажет, пуская дым: — Я твоя большая <...>