ПОСЛЕСЛОВИЕ -ДОПОЛНЕНИЕ Геннадий Горелик и Лев Ландау на фоне эпохи Как рассказывал мне Павел ЕвАлександр Лейпунский геньевич Рубинин, Капица считал, что в решении советских руководителей «задержать» его в СССР в 1934 году А.И. Лейпунский сыграл существенную, если не решающую роль. <...> Когда, после распада СССР, открылись секретные архивы, нашлись письма-отчеты Лейпунского из Кембриджа c грифом «Сов. секретно», в которых он оценивал научные и инженерные способности Капицы и описывал реакцию западных ученых на его задержание. <...> И еще труднее, если добавить, что в год официального открытия УФТИ (1930-й) он вступил в партию и был назначен заместителем беспартийного директора Обреимова, которого сменил в 1933-м. <...> К 1933 году 30-летний Лейпунский Лейпунского от 5 июля 1935 года из Кембриджа, дающее представление о накале событий: «Милый Дау! <...> Только что получил от Недавно обнаружилось письмо уже успел проявить свои научные и организаторские таланты, завоевал уважение и более теплые чувства коллег, включая Обреимова. <...> Капица помог, оценил научные способности Лейпунского и целый год видел в нем друга. <...> В 20-е годы заграничные стажировки молодых советских физиков были нередким делом и очень помогали развитию физики в СССР, но в начале 1930-х контакты с Западом резко уменьшились. <...> За это время в УФТИ произошли события, определившие «фазовый переход» в мировоззрении Ландау и разгром института. <...> Без консультаций с ведущими научными работниками он раздобыл для института задания военно-технического характера и ввел режим секретности с пропускной системой. <...> Его инициативы вызвали открытый отпор ведущих физиков института, из которых самыми заметнытебя письмо, понять которое довольно трудно … Я на институт затратил немало сил…, чтобы создать условия для работы себе и другим, чтобы сделать хороший научный институт. <...> И ты, и Шубников тоже затратили немало на создание института, и подобное поспешное бегство малопонятно. <...> … Надеюсь <...>