Проза Алексей Иванов Опыт ¹ 1918 Роман Послеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли. <...> Войска, притекавшие на фронт, были разложены большевистской пропагандой и ядовитыми, отравляющими ручейками вливались в здоровое, пахнущее порохом, человеческим и конским потом тело воюющей армии, вызывая гангрену, распад, косноязычные митинги, пьянство, воровство, шатание от русских окопов к немецким с фальшивыми объятиями и странным, пьянящим чувством куража в головах. <...> Вспыхивали электрические вывески и фейерверки над Невой, катились на Острова ландо, кареты, модные выезды, шикарные авто с шоффэрами, запаянными в кожу. <...> Старший банщик лично открыл несколько бутылок пива: зная, что Микулич, почетный гость, любит только темное. <...> — Я ихний портер, — Микулич, укутанный в мохнатое полотенце, был похож на актера, играющего римского патриция, — лю-люблю! <...> — Микулич налил пиво в литровую жестяную кружку, закрыл глаза и медленно выпил. <...> — Сегодня, Сеславинский, за твой счет гуляем, — Микулич поставил кружку на столик, поданный татарином. <...> — Деятельность твою в Угро толком не обмывали, а обмыть не грех. <...> Коренной зуб вдруг стал чувствовать горячее и холодное. <...> Всезнающие тетушки Сеславинского немедленно отправили его к знаменитому Ивану Алексеевичу Пашутину, товарищу их старшего брата еще по ВоенноМедицинской академии. <...> Сейчас Иван Алексеевич всего лишь консультант в бывшей своей же клинике на Невском, но тетушки немедленно позвонят (телефонируют!) <...> Пока Сеславинский рассказывал, как после ранения отсиживался, отлеживался и отъедался в бывшем своем имении в Ярославской, они прошли почти весь Невский, перешли Полицейский мост и свернули на Большую Морскую. <...> Только тут Сеславинский заметил, что Микулич в чекистской комиссарской кожанке и кожаной же фуражке. <...> — Тебя из Пажеского корпуса выгнали — это тебе в плюс. <...> — Начальник Чека повернулся к Микуличу: — А что Барановский по его поводу, — он ткнул пальцем в Сеславинского <...>